Что же испытывает человек, когда умирает? Когда понимает, что сознание его покидает? Произойдет ли что-то неожиданное в тот момент, когда наша жизнь подойдет к завершению? Эти вопросы мучили философов и ученых в течение столетий, но тема смерти продолжает волновать каждого человека и по сей день, сообщает NewScientist.com.

Смерть приходит в разных обликах, но, так или иначе, это обычно острая нехватка кислорода в мозге. Умирают ли люди в результате сердечного приступа, утопления или удушья, в конечном счете, причина этого – острая нехватка кислорода в мозгу. Если поток недавно окисленной крови к голове остановлен через любой механизм, человек приблизительно через 10 секунд теряют сознание. Смерть наступит через несколько минут. Как именно – зависит от обстоятельств.

1. Утопление
То, как быстро люди утонут, определяется несколькими факторами, включая способность плавать и температуру воды. В Великобритании, где вода постоянно холодная, 55 процентов случаев утопления в открытых водоемах происходит в пределах 3 метров от берега. Две трети жертв - хорошие пловцы. Но человек может попасть в затруднительное положение за секунды, говорит Майк Типтон, физиолог и эксперт из Университета Портсмута Англии.

Как правило, когда жертва понимает, что скоро скроется под водой, начинается паника и барахтанье на поверхности. Борясь за возможность дышать, они не могут позвать на помощь. Эта стадия длится от 20 до 60 секунд.
Когда жертвы в конечном счете погружаются, они не вдыхают максимально долго, обычно от 30 до 90 секунд. После этого происходит вдох некоторого количества воды, человек закашливается и вдыхает больше. Вода в легких блокирует газовый обмен в тонких тканях, происходит внезапное непроизвольное сокращение мускулатуры гортани – рефлекс, называемый ларингоспазмом. Возникает чувство разрывания и горения в груди, поскольку вода проходит по дыхательным путям. Тогда наступает чувство спокойствия, свидетельствующее о начале потери сознания от недостатка кислорода, которое, в конечном счете, приведет к остановке сердца и смерти мозга.

2. Сердечный приступ
Голливудский сердечный приступ - внезапная боль в сердце и немедленное падение, конечно, случается в нескольких случаях. Но типичный инфаркт миокарда развивается медленно, а начинается с умеренного дискомфорта.

Наиболее общий признак - боль в груди, которая может быть длительной или возникать и исчезать. Так проявляется борьба сердечной мышцы за жизнь и ее смерть от лишения кислорода. Боль может отдавать в челюсть, горло, спину, живот и руки. Другие признаки: одышка, тошнота и холодный пот.

Большинство жертв не спешат обратиться за помощью, ожидая в среднем от 2 до 6 часов. С женщинами сложнее, так как они чаще испытают признаки типа одышки, отдающей в челюсть боль или тошноту, и не реагируют на них. Промедление может стоить жизни. Большинство людей, умирающих от сердечных приступов, просто не доехали до больницы. Часто фактическая причина смерти - сердечная аритмия.

Приблизительно через десять секунд после остановки сердечной мышцы человек теряет сознание, и минутой позже он мертв. В больницах с помощью дефибриллятора заставляют сердце биться, делают клиринг артерии и вводят препараты, что возвращает к жизни.

3. Смертельное кровотечение
Как скоро наступит смерть от кровотечения, зависит от раны, говорит Джон Кортбик в Университете Калгари в Альберте, Канада. Люди могут погибнуть от потери крови за несколько секунд, если разорвана аорта. Это главный кровеносный сосуд, ведущий от сердца. Причинами бывают серьезное падение или автомобильная катастрофа.

Смерть может наступить через несколько часов, если повреждена иная артерия или вена. В таком случае человек прошел бы несколько стадий. В среднем взрослый имеет 5 литров крови. Потеря полутора литров вызывает чувство слабости, жажды и беспокойства и одышку, а двух - головокружение, замешательство, человек впадает в бессознательное состояние.

4. Смерть от огня
Горячий дым и огонь палят брови и волосы и жгут горло и дыхательные пути, лишая возможности дышать. Ожоги причиняют сильную боль через возбуждение нервов боли в коже.

Когда площадь ожога нарастает, чувствительность несколько снижается, но не полностью. Ожоги третьей степени не повреждают столько, сколько раны второй степени, поскольку поверхностные нервы разрушены. Некоторые жертвы с серьезными ожогами сообщали, что не чувствовали боли, пока они все еще находились в опасности или занимались спасением других. Как только адреналин и шок постепенно проходят, быстро возникает боль.

Большинство тех людей, которые гибнут в пожарах, фактически умирают от отравления ядовитыми угарными газами и недостатка кислорода. Кто-то просто не просыпается.

Скорость появления головной боли и сонливости, бессознательного состояния зависит от размера пожара и концентрации монооксида углерода в воздухе.

5. Обезглавливание
Казнь - один из самых быстрых и наименее болезненных способов умереть, если палач - квалифицированный, его лезвие острое и осужденный сидит, не двигаясь.

Самая совершенная технология обезглавливания - гильотина. Официально принятая французским правительством в 1792, она была признана как более гуманная, чем другие методы лишения жизни.

Возможно, это действительно быстро. Но сознание не теряется сразу после того, как спинной мозг разъединен. Исследование на крысах в 1991 показало, что мозг остается жив еще 2.7 секунды за счет потребления кислорода из крови в голове; эквивалентное число для людей примерно равно 7 секундам. Если человек неудачно попадает под гильотину, время ощущения боли может быть увеличено. В 1541 неопытный человек сделал глубокую рану в плече, а не в шее Маргарет Пол, Графине Солсбери. Согласно некоторым сообщениям, она прыгала от места казни и преследовалась палачом, который ударил ее 11 раз прежде, чем она умерла.

6. Смерть от электрического тока
Наиболее частая причина смерти от электрического тока - аритмия, приводящая к остановке сердца. Бессознательное состояние следует обычно после 10 секунд, говорит Ричард Трохман, кардиолог из Университета Натиска в Чикаго. Исследование смертельных случаев от электрического тока в Монреале, Канаде показало, что 92 процента умерли от аритмии.

Если напряжение высокое, то бессознательное состояние наступает почти сразу. Электрический стул должен был вызывать мгновенную потерю сознания и безболезненную смерть из-за пропускания тока через мозг и сердце.
Происходит ли это на самом деле так, вопрос спорный. Джон Виксво, биофизик в Университете в Нашвилле, Штат Теннесси, утверждает, что толстые, изолирующие кости черепа предотвратили бы достаточное прохождение тока через мозг, и заключенные могли умирать от нагревания мозга, или от удушья из-за паралича дыхательных мускулов.

7. Падение с высоты
Это один из самых быстрых способов умереть: предельная скорость - приблизительно 200 километров в час, достигается при падении с высоты 145 метров и выше. Изучение смертельных падений в Гамбурге, Германии показало, что 75 процентов жертв умерли в течение первых секунд или минут после приземления.
Причины смерти зависят от места приземления и положения человека. Люди вряд ли достигнут больницы живыми, если они падают вниз головой. В 1981 году проанализировали 100 смертельных прыжков с моста Золотые Ворота в Сан-Франциско. Он имеет высоту 75 метров, скорость при столкновении с водой составляет 120 километров в час. Это две главные причины мгновенной смерти. Как результат падения - массивный ушиб легкого, разрыв сердца или повреждение главных кровеносных сосудов и легких сломанными ребрами. Приземление на ноги существенно сокращает травмы и может спасти жизнь.

8. Повешение
Способ самоубийства и старомодный способ казни - смерть через удушение; веревка оказывает давление на трахею и артерии, ведущие к мозгу. Может наблюдаться бессознательное состояние в течение 10 секунд, но потребуется больше времени, если петля расположена неправильно. Свидетели общественного повешения часто сообщали о жертвах, «танцующих» от боли в петле в течение нескольких минут! В некоторых случаях - после 15 минут.

В Англии в 1868 приняли метод «длинного падения», предусматривающий более длинную веревку. Жертва достигала во время повешения скорости, ломавшей ей шею.

9. Смертельная инъекция
Смертельная инъекция была разработана в Штате Оклахома в 1977 как гуманная альтернатива электрическому стулу. Государственный медицинский ревизор и председатель анастезиологии договорились о введении почти сразу трех препаратов. Сначала вводят обезболивающее средство тиопентал, чтобы избежать любого чувства боли, потом - паралитический агент панцурониум для остановки дыхания. Наконец, хлорид калия почти немедленно останавливает сердце.

Каждый препарат, как предполагается, вводится в смертельной дозе, избыточной, чтобы гарантировать быструю и гуманную смерть. Однако свидетели сообщили о судорогах и попытке осужденного сидеть в течение процедуры, то есть введение препаратов не всегда дает желаемый результат.

10. Взрывная декомпрессия
Смерть из-за воздействия вакуума наступает при разгерметизации тамбура или разрыва скафандра.

Когда внешнее давление воздуха внезапно понижается, воздух в легких расширяется, рвет хрупкие ткани, участвующие в газообмене. Ситуация усугубляется, если жертва позабудет выдохнуть до декомпрессии или попробует задержать дыхание. Кислород начинает уходить из крови и легких.

Эксперименты на собаках в 1950-ых показывали, что от 30 до 40 секунд после снижения давления их тела начинали раздуваться, хотя кожа предотвращала их «разрывание». Сначала сердцебиение учащается, затем резко снижается. Пузыри водного пара формируются в крови и путешествуют через всю систему циркуляции, затрудняя поток крови. Через минуту кровь прекращает эффективно участвовать в газообмене.

Люди, оставшиеся в живых после несчастных случаев декомпрессии, - в основном пилоты, чьи самолеты разгерметизировались. Они рассказывали о резкой боли в груди и неспособности вдохнуть. Примерно через 15 секунд они теряли сознание.

Образец документа представляется ниже: Запросить бумаги можно в БТИ по месту нахождения приобретаемого жилья. Проверка паспорта продавца Следующие шаги помогут определить, что продавец не мошенник и не скрывается от правосудия:

1. Следует узнать, нет ли его в списке недействительных паспортов. Сделать это можно на сайте Главного управления по вопросам миграции ИВД РФ.
2. Следующим шагом будет обращение в паспортный стол, чтобы проверить подлинность паспорта.
3. Проверить, не состоит ли продавец в браке или разводе, нет ли у него детей. В случае если лицо состоит в браке, ему необходимо предоставить письменное разрешение супруга или супруги на сделку продажи. Бумага должна быть заверена нотариально. Если лицо в разводе – необходимо получить письменный отказ второй стороны от права на собственность, если квартира приобреталась во время брака.

Как узнать не умирал ли кто в квартире

Разделение областей между нотариусами осуществляется или по территориальному устройству, или по сведениям, расположенным в алфавитном порядке. Да и в соответствии с законодательством граждане имеют право пользоваться услугами любого нотариуса, в независимости от места жительства.

Завещание может быть также оформлено не у нотариуса, а в одной из адвокатских фирм. В том случае, когда вам некогда заниматься поисками нотариальной конторы, в которой было составлено документ, обратитесь в вышестоящую инстанцию.

В нотариальную палату поступают сведения обо всех проведенных операциях, которые были совершены нотариусами области. В таком учреждении будет больше вероятности найти ответы.

Внимание

Не родственнику Если в нотариальную палату обращается не родственник, то добиться одобрения запроса и узнать о наличии завещания будет труднее. От степени родства зависят и сроки рассмотрения заявления.

Дом

При этом достаточно обратиться к любому нотариусу этого участка, чтобы получить всю интересующую информацию. Важно. По законам Российской Федерации ее гражданам разрешено оформить завещание на свое имущество у любого нотариуса.
И место проживания при этом не играет никакой роли. Потому не стоит прекращать поиски, даже если документ не нашелся в нотариальной конторе по последнему месту регистрации умершего. Кроме того, завещание имеют право заверять не только нотариусы, но и главные врачи лечебных учреждений, руководство домов престарелых.

Важно

Иногда человек просто по состоянию здоровья не может посетить нотариальную контору или вызвать нотариуса. И тогда завещание удостоверяет кто-нибудь из вышеперечисленных лиц.

Поэтому нужно уточнить, не лежал ли наследодатель накануне смерти в больнице или не был ли он помещен в дом престарелых.

Проверка квартиры перед покупкой

Необходимые документы Нотариус затребует такой пакет документации при проведении процедуры наследования:

• свидетельство о смерти;
• документация, которая докажет, что вы являетесь родственником умершего;
• справки с места проживания наследователей;
• заявление, в котором иные лица отказываются от наследства;
• удостоверение личности лица, что умерло;
• завещание;
• документы на объекты;
• заявление, в котором выражено желание получить наследство.

Если наследник живет в другом регионе Наследники, что проживают в других территориальных округах, могут выяснить у родственников и знакомых, не оставил ли умерший завещания. Но лучше обратиться в нотариальную контору или палату того региона, где жил покойный.

А вы бы купили квартиру после покойника?

Не всегда родственники осведомлены о наличии завещания, тем более, если проживали в отдаленных регионах и редко общались с человеком. Как узнать – есть ли завещание на наследство, когда человек умер? В каких уполномоченных структурах могут находиться такие сведения, и что стоит сделать наследнику, чтобы получить необходимые данные? Разберем – когда, каким образом можно узнать о возможности унаследовать имущество покойного. О наследовании Наследование – это переход прав на имущественные объекты умершего человека в соответствии с порядком универсального вида правопреемства. В том случае, когда возникает право наследования, гражданину стоит опираться на правила, отраженные в 3 части ГК России, утвержденные 21 ноября 2001 г. № 146-ФЗ. Это статьи 1110 – 1123.

Вход

Узнать, оставил ли завещание умерший родственник сегодня в России весьма проблематично. При его жизни все, кто присутствовал при составлении завещания, не имеют права разглашать ни сам факт его наличия, ни содержание документа. Нотариус, переводчик и свидетели обязаны до дня открытия наследства хранить в тайне сведения о том, кому человек решил завещать свое имущество. Попытаться найти бумаги можно только после смерти родственника.

Но как узнать есть ли завещание на наследство? И где искать этот документ, если умерший не рассказал о месте его хранения? К сожалению, законодательство в России не предусматривает фиксацию всех завещаний в едином государственном реестре. И это иногда становится проблемой для наследников. Если наследодатель не сказал, где хранится документ, то им приходится самим заниматься его поисками.

Как и где узнать о наличии завещания?

Если все же владелец или совладелец состоит на учете в психоневрологическом диспансере, а продажей имущества занимается его опекун, необходимо специальное разрешение, выданное органом опеки и попечительства. Без него сделка признается недействительной. Наличие претендентов В качестве претендентов могут выступать наследники и прописанные в квартире лица.

Важно проверить:

• Сколько человек прописано в квартире, и в каких отношениях они состоят между собой. Их обязан выписать продавец до заключения сделки.
• Также необходимо проверить, кто и куда был выписан, нет ли у них прав для проживания в квартире после продажи.

  Так, наличие временно выписанных лиц предполагает, что они в любой момент имеют право вернуться в квартиру и жить в ней.

Как узнать о наличии завещания умершего?

• Проверка свидетельства о регистрации ↓
• Правоустанавливающие документы ↓
• Выписка из ЕГРП ↓
• Кадастровый паспорт и технический план ↓
• Проверка паспорта продавца ↓
• Проверка психического здоровья продавца ↓
• Наличие претендентов ↓
• Проверка доверенности ↓
• Проверка задолженностей ↓
• Проверка через Росреестр ↓
• Покупка в новостройке ↓
• Другие важные моменты ↓
• Видео: На что обратить внимание при покупке квартиры на вторичном рынке? ↓
• Задайте вопрос юристу бесплатная консультация ↓

Если своевременно не провести проверку чистоты квартиры, можно оказаться в ситуации, когда сделка признается недействительной и расторгается, а сам покупатель может оказаться не только без жилья, но и без ранее уплаченных денег.

А вам не страшно жить в квартире, где кто то жил до вас, и умер?

• Штраф и последующий ремонт из-за неузаконенной перепланировки.
• Наличие задолженностей по квартплате.
• Неблагоприятные условия проживания.

Какие мероприятия предполагает проверка чистоты квартиры? Избежать проблем после покупки квартиры можно в том случае, если перед заключением договора купли-продажи потребовать у продавца полный пакет бумаг и тщательно проверить правильность их оформления. Не лишним будет общение с соседями и лицами, выдавшими документы. Так, при проверке руководствуйтесь следующими правилами:

1. Требуйте только оригиналы документов – все печати должны быть мокрыми, а свидетельства напечатаны только на специальных гербовых бланках.
2. Проверяйте, все ли печати и подписи стоят на документах в соответствующих графах.
3. Наличие помарок и исправлений.

Как доказать родство? Доказать родство с умершим гражданином можно с помощью таких справок:

• о нетрудоспособности;
• которые подтвердят нахождение на иждивении у лица;
• которые подтвердят, что наследователи проживали с данным лицом не меньше года;
• свидетельство о рождении;
• свидетельство о заключении брака;
• документы, которые подтвердят смену имени, фамилии;
• свидетельство о разводе и т. д.

В том случае, когда не представляется возможности подать документацию, что подтвердит родство, можно обратиться в судебную инстанцию, где будет решено данный вопрос.

После ухода из жизни близкого человека наше сознание не желает мириться с тем, что его больше рядом нет. Хочется верить, что где-то далеко на небесах он помнит о нас и может послать весточку.

В этой статье

Связь души и живого человека

Последователи религиозных и эзотерических учений рассматривают как маленькую частицу Божественного сознания. На Земле душа проявляет себя через лучшие качества человека: доброту, честность, благородство, щедрость, умение прощать. Творческие способности считаются Божьим даром, а значит, также реализуются посредством души.

Она бессмертна, но тело человека имеет предельный срок существования. Поэтому душа покидает тело и отправляется на другой уровень мироздания.

Основные теории о послесмертии

Мифы и религиозные воззрения народов предлагают свое видение того, что происходит с человеком после смерти. Например, «Тибетская книга мертвых» пошагово расписывает все этапы, через которые проходит душа от момента умирания и заканчивая следующим воплощением на Земле.

Рай и Ад, Небесный суд

В иудаизме, христианстве и исламе Небесный суд, на котором оцениваются его земные дела. В зависимости от количества ошибок и хороших поступков, Бог, ангелы или апостолы разделяют умерших людей на грешников и праведников, чтобы направить их либо в Рай для вечного блаженства, либо в ад на вечные муки.

Однако нечто подобное было у древних греков, где всех умерших отправляли в подземное царство Аида под стражу Цербера. Души также распределяли по уровню праведности. Благочестивых людей помещали в Элизиум, а порочных – в Тартар.

Суд над душами присутствует в разных вариациях в древних мифах. В частности, у египтян было божество Анубис, которое взвешивало сердце умершего с помощью страусового пера, чтобы измерить тяжесть его грехов. Чистые души направлялись в райские поля солнечного бога Ра, куда остальным дорога была заказана.

Души праведников направляются в рай

Эволюция души, Карма, Реинкарнация

Религии древней Индии смотрят на судьбу души иначе. Согласно традициям, она приходит на Землю не единожды и каждый раз приобретает бесценный опыт, необходимый для духовной эволюции.

Рядом возникают души близких людей, ушедших из жизни раньше. Они выглядят как живые субстанции, излучающие свет, но путешественник точно знает, кого повстречал. Эти сущности помогают перейти к следующему этапу, где ждет Ангел - проводник в высшие сферы.

Путь, по которому идет душа, озарен Светом

Образ Божественного существа на пути души люди затрудняются описать словами. Это воплощение Любви и искреннего желания помочь. По одной версии, это Ангел-хранитель. По другой – прародитель всех человеческих душ. Проводник общается с вновь прибывшим с помощью телепатии, без слов, на древнем языке образов. Он демонстрирует события и проступки прошедшей жизни, но без малейшего намека на осуждение.

Дорога проходит через пространство, заполненное Светом. Пережившие клиническую смерть говорят об ощущении невидимого барьера, который, вероятно, служит границей между миром живых и царством мертвых. Дальше завесы никто из вернувшихся не постигал. Что лежит за чертой, живущим знать не дано.

Может ли душа умершего приходить в гости?

Религия осуждает практику спиритизма. Это считается грехом, поскольку под маской ушедшего из жизни родственника может явиться демон-искуситель. Серьезные эзотерики тоже не одобряют подобные сеансы, так как в этот момент открывается портал, через который в наш мир могут проникнуть темные сущности.

Церковь порицает спиритические сеансы для связи с умершими

Впрочем, такие визиты могут происходить по инициативе тех, кто покинул Землю. Если в земной жизни между людьми была прочная связь, то смерть ее не разорвет. Как минимум в течение 40 дней душа покойного может навещать родных и близких и со стороны наблюдать за ними. Люди с высокой чувствительностью ощущают это присутствие.

Русский биолог Василий Лепешкин

В 1930 годах русский биохимик обнаружил выбросы энергии, исходящие от умирающего тела. Всплески фиксировала сверхчувствительная фотопленка. На основе наблюдений ученый пришел к выводу, что от умирающего тела отделяется особая субстанция, которую в религиях принято называть душой.

Профессор Константин Коротков

Доктор технических наук разработал метод газоразрядной визуализации (ГРВ), позволяющий фиксировать тонкоматериальные излучения тела человека и получать изображение ауры в режиме реального времени.

Используя ГРВ-метод, профессор зафиксировал энергетические процессы в момент смерти. Фактически опыты Короткова дали картину, как из умирающего человека выходит тонкая составляющая. Ученый полагает, что затем сознание вместе с тонким телом отправляются в другое измерение.

Физики Майкл Скотт из Эдинбурга и Фред Алан Вольф из Калифорнии

Приверженцы теории о множестве параллельных Вселенных. Отдельные их варианты совпадают с реальностью, другие радикально от нее отличаются.

Любое живое существо (точнее, его духовный центр) не умирает никогда. Оно одновременно воплощается в разных версиях реальности, и каждая отдельная часть не подозревает о двойниках из параллельных миров.

Профессор Роберт Ланц

Провел аналогию между непрерывным существованием человека и циклами жизни растений, которые умирают зимой, но весной вновь начинают расти. Таким образом, взгляды Ланца близки к восточному учению о перевоплощениях личности.

Профессор допускает существование параллельных миров, в которых одна и та же душа проживает одновременно.

Анестезиолог Стюарт Хамерофф

В силу специфики своей работы наблюдал людей, находящихся на грани жизни и смерти. Сейчас он уверен, что душа имеет квантовую природу. Стюарт считает, что ее образуют не нейроны, а уникальная субстанция Вселенной. После смерти физического тела духовная информация о личности передается в космос и там живет как свободное сознание.

Заключение

Как видите, ни религия, ни современная наука не отрицают . Ученые, кстати, даже назвали ее точный вес – 21 грамм. Покинув этот мир, душа продолжает жить в ином измерении.

Однако мы, оставаясь на Земле, не можем по своему желанию выйти на контакт с ушедшими родственниками. Нам остается лишь хранить о них добрую память и верить в то, что они тоже помнят о нас.

Немного об авторе:

Евгений Тукубаев Нужные слова и ваша вера – ключ к успеху в совершенном ритуале. Информацию я вам предоставлю, но ее реализация напрямую зависит от вас. Но не стоит переживать, немного практики и у вас все получится! Медный браслет для здоровья и защиты от тёмных сил: миф или реальность?

«Легонько, моя дорогая, легонько, когда приходит время умирать. Ничего отягощающего, причудливого или особенного. Никакой риторики, никаких слов. Сознательной личности не нужно одевать любимую маску Христа, Гёте или маленькой Нелли. И разумеется, никакой теологии, никакой метафизики. Только простой акт умирания, факт ясного света».

(О. Хаксли)

Отпустить последнее мгновение и открыться следующему означает сознательно умирать от мгновения к мгновению.

Когда мы принимаем смерть внутри, жизнь становится светлой и приемлемой. Едва ли не самое замечательное в столкновении со смертью – это глубина, на которой она поглощает наше внимание. Если вы можете полностью пережить хотя бы одно мгновение бытия, вы найдете то, что всегда искали. Мы привыкли не обращать внимания на многие вещи, но смерть приковывает к себе наш взгляд.

В некотором смысле весь этот разговор о смерти – уловка. Ведь все, что мы называем смертью, распространяется только на тело. Смерть угрожает нашему кажущемуся существованию только в той мере, в которой мы верим в эту угрозу. Она заставляет нас уделять внимание. Сосредоточиваясь на смерти, мы становимся полностью живыми. Ведь, где бы ни было наше внимание, где бы ни было наше осознание, там мы переживаем жизнь.

Фактически, возрастание в последнее время интереса к «опасным видам спорта», таким как альпинизм, прыжки с парашютом и серфинг, вполне может быть еще одной уловкой, направленной на то, чтобы заставить себя пребывать в настоящем. Многие говорят, что они «чувствуют себя полностью живыми» только тогда, когда занимаются такими видами спорта. Ведь при этом человек должен быть внимательным, и чем более он внимателен, тем полнее он живет. Возможно, именно поэтому многие умирающие также говорят, что никогда до этого не были в такой мере живыми. Когда мы внутренне принимаем смерть, мы прекращаем отрицать, судить, раздражаться и не занимаемся больше торговлей. Мы не отталкиваем свою депрессию. Мы задаем себе принципиальный вопрос: «Кто умирает?» – и отказываемся от сопротивления и знания, потому что видим, что они блокируют наше понимание.

Возможно, первое представление о процессе признания, открытия и отпускания, который мы называем «осознанным умиранием», мы получаем тогда, когда видим, что мы не тело. Это понимание постоянно находится в процессе развития. Мы видим, что обладаем телом, но тело – это не мы. С таким же успехом можно носить пальто, но не быть пальто. Пальто уважают за то, что оно есть данностью текущего момента, а также за то, что, принимая во внимание перспективу длинного зимнего путешествия к мудрости и любви, было бы неразумно потерять или порвать его. Но когда приходит весна, человеку больше не нужно пальто. Тогда он выбрасывает его или сдает в химчистку.

Один парень как-то сказал, что постиг, что «является творением, которое постоянно меняется в процессе становления». Он видел совершенное раскрытие каждого мгновения, и при этом он не чувствовал ничего, что он должен делать. Он понял, что все его усилия, направленные на то, чтобы стать кем-то или чем-то, «только притупляли очарование того, что есть».

Стадии становления, нашего постоянного стремления кем-то стать, растворяются в бесстадийности чистого бытия. Это конец всех стадий. Это подобно тому, как вы входите в пустую комнату без стен и без дверей. Пробуждаясь ото сна, мы обнаруживаем, что никогда не спали (что сон также был всего лишь частью сна). Это есть выход за пределы сотворения и разрушения. Вы не являетесь ни танцором, ни танцем, ни даже площадкой, на которой происходит танец, ни музыкой, ни даже электронами и пустым пространством между ними, ни восприятием их, ни осознанием, что вы не являетесь одним их них, ни чувствами, которые возникают у вас в ответ на это осознание, ни даже состоянием «Я не знаю», в котором все это можно ясно увидеть. Вы понимаете, что вы не можете знать, кто вы, вы можете только быть собой.

Наше восприятие вселенной меняется. Вопрос «Кто умирает?» тоже меняется, когда мы видим, что все старое – не такое, каким мы его себе воображали. Каждая «вещь» видится нам более реальной, чем когда-либо раньше. Это не просто то, обо что вы споткнулись, идя ночью в ванную. Вещи не так сильно связаны с вами, но все же исполнены вибрирующей таковости. Они обладают не отдельной реальностью «этого» или «того», а основополагающей таковостью, из которой построено все.

Когда мы отказываемся от старых мыслей, ощущений, моделей, концепций, старый мир растворяется, а на экране сознания от мгновения к мгновению начинает формироваться новый мир. Это не привычный старый потертый кинофильм, который до сих пор заменял нам истину. И хотя поначалу мы страдаем из-за его потери, потери того, что так хорошо знали, – скоро мы отказываемся от ложной безопасности и страданий, которые определяли нашу воображаемую территорию тела и ума. Новое появляется, когда мы открываем в себе более глубокие уровни своего «я не знаю». Мы больше не стремимся стать кем-то или чем-то. Мы просто открываемся всему. Мы больше не становимся, а просто пребываем.

Смерть тела сопровождается меньшей агонией, чем смерть эго, отдельного «я». Смерть «я» – это отрыв всего, что нам кажется незыблемым, разрушение стен, которые мы построили для того, чтобы за ними прятаться. Когда мы отказываемся от стереотипов, которые постоянно присутствуют в страдающем уме, может возникнуть головокружение и тошнота. Это подобно выходу из крохотной пещерки на горный склон, с которого открывается живописная панорама Гималаев. Это означает смерть всего, чем мы привыкли себя считать, всех мыслей и проекций, которые так сильно привлекали нас в прошлом и обещали сделать из нас кого-то в будущем. Всему этому нужно позволить умереть в потоке уходящей жизни.

Когда мы позволяем умереть всему, чем мы себя воображали, все вокруг видится по своей природе пустотным, непостоянным. И мы переживаем мимолетность отдельного «я», к которому так долго были привязаны. Когда мы видим природу этой мнимой отдельности, мы понимаем, что в действительности нет того, кто умирает, и что только иллюзия нашей отдельности перерождается снова и снова. Тогда, если возникает одиночество, тревога или страх, мы осознаем их как стремления, которые сопровождают нас из воплощения в воплощение. Все видится нам как приход и уход. Нам кажется, что мы впервые внимаем мудрости и состраданию Будды или Иисуса – нашей подлинной природы.

Физическую смерть начинают уважать за то, что она дает прекрасную возможность выйти из тела, признать относительность всего, что мы считаем субстанциональным. Выходя из тела, мы видим, что все, о чем мы думали, что это мы (ум и тело), на самом деле вовсе не такое, каким мы его себе представляли. Так мы приближаемся к истине за пределами разума.

«Как могло случиться так, что вы начали так сильно доверять своим мыслям, когда на самом деле они не стоят на месте ни одного мгновения?» «Кто думает это?»

Ум-тело больше не стараются любой ценой защитить себя. Стадии становления создаются инерцией нашей борьбы за получение удовольствия. Возможно, это и есть так называемая «жажда жизни». Но отказ от становления дает возможность увидеть основополагающее единство бытия, получить глубокое удовлетворение от того, что никого не нужно защищать и никем не нужно быть. Так жизнь приобретает новую легкость и спокойствие. Мы постигаем, что продолжением страдания является также все то, что мы изобрели, чтобы отвлечь себя от страданий, даже наши слабые попытки контролировать мир или обладать им, которые мы называем «пониманием».

«Достаточно избавиться от недопонимания – понимание позаботится о себе само».

Страдание, возникающее вследствие «попыток понять», выяснить наше отношение к вселенной, выяснить, «где мы находимся», основывается на представлении о том, что мы отделены. Мысль никогда не может объять реальность, потому что мыслимое – это малая толика реального. Тогда мы отказываемся от частичного понимания, чтобы непосредственно переживать истину и не пытаться вместить ее в своем поверхностном рассудке.

Махараджи однажды обратился к своему последователю и сказал: «Не будь привязан даже к следующему вдоху».

Когда ум и сердце сходятся воедино в своей любовной капитуляции и ясном принятии того, что есть, – только тогда осознанная смерть оказывается возможной. Наблюдая процесс, который мы всегда по ошибке принимали за «я», мы видим, что все возникающее уходит, заканчивается и сменяется следующим мгновением – что даже само время постоянно умирает.

Смерть – это иллюзия, на которую мы все попались, поэтому мы должны внимательно следить за тем, чтобы «осознанная смерть» не стала еще большей иллюзией, когда мы вообразим, что знаем, что такое смерть.

Мы слышим о смерти мастеров дзэн, святых, всех, кого считаем «выдающимися людьми», и узнаем, что они умирают без малейшего сопротивления. Нам кажется, что мы на такое не способны. Но я вижу, что многие люди, приближаясь к смерти, пребывают в замешательстве, но в конце концов достигают единства с процессом умирания. Они, надо полагать, в последние месяцы своей жизни проходят то, что можно назвать «перевоплощениями». Они углубляют работу, ради которой, возможно, родились. Они больше не являются кем-то отдельным, кем-то «умирающим сознательно». Они становятся просто пространством в пространстве, светом в свете.

Робин было тридцать три, когда я познакомился с ней. В течение последних двух с половиной лет она работала со своим раком. Когда ей поставили диагноз, она была агентом страховой компании. «Тогда я была довольно угловатой», – сказала она. Пытаясь понять процесс исцеления, открываясь своей косности, которая вполне могла быть причиной ее болезни, она начала исследовать саму жизнь. В течение полутора лет, которые прошли после постановки смертельного диагноза, она углубила свое участие в жизни посредством медитации, молитвы и чтения духовных текстов, которые до этого времени для нее практически не имели смысла.

«Каким великим учением является этот рак!» – воскликнула она, начиная рассказывать то, что случилось с ней накануне ночью. Она поведала о том, что ей показалось, что она приближается к смерти. И когда она открыла свое сердце в молитве, она почувствовала, что движется в великом туннеле, который скоро закончился, и она оказалась на широкой золотистой ладони. Впервые за несколько месяцев она не чувствовала боли, и вот, полежав на ладони и насладившись спокойствием, она подумала, что, должно быть, разленилась, если до сих пор не посмотрела по сторонам. Тогда она стала на четвереньки, выглянула за край ладони и увидела то, что ей показалось бесконечным звездным небом. Она сказала, что ее взгляду открылись десятки тысяч мерцающих звезд и что каким-то образом она близко знала их все и, фактически, была еще одной такой звездой. Она не знала, как такое возможно; она знала только, что это так. Одна из звезд приблизилась, и это был Иисус, затем вышла другая, и это был Рамана Махарши. Затем каждая из этих звезд снова вернулась на звездное поле и стала такой же, как и все остальные. В этот момент, по ее словам, она поняла, что природа всех вещей одна. Через мгновение окружающая обстановка растаяла, и она обнаружила себя в своем больном теле. Она сказала, что после этого переживания она преисполнилась чувством, что смерть – это «ничего особенного».

Через год она, казалось, подошла к «концу игры» и вот-вот должна была умереть. Она знала, что в традиции эскимосов и североамериканских индейцев умирающий собирает всех своих родственников и порой ждет несколько недель, пока они соберутся, чтобы попрощаться с каждым из них и пожелать им всего наилучшего, прежде чем вернуться в спокойную комнату и умереть мирной смертью. Она решила, что также попробует практиковать сознательное умирание такого рода. Она сделала многое в прошлые годы и подумала, что это будет совершенным проявлением сознания, над которым она столько работала в месяцы страданий и беспокойства. Она пригласила своих близких прийти к ней домой 10 марта, чтобы быть вместе с ней в вечер ее смерти. Когда приближалось десятое число, ей, по ее словам, приходилось держаться, чтобы не умереть «раньше отведенного времени», не пережив глубоко прощание с близкими накануне смерти. Утром назначенного дня ее бывший муж, шестилетний сын, сестра (врач), брат со своей женой и я – все мы собрались, чтобы проститься с той, кого мы так сильно любили. Близился вечер. Был накрыт стол, но мало кто ел. Мгновение было исполнено энергии прощания. Около восьми вечера сестра и брат помогли Робин перейти из спальни в гостиную. Это было очень сильное мгновение. Она была очень ясной, полностью принимала свою смерть и удовлетворение, которое эта смерть давала ей, – радость быть с близкими людьми и оставить свое тело без сожаления и без незаконченных дел. После полутора часов общения она почувствовала себя слабо, и ее препроводили обратно в ее комнату. Все остались сидеть в гостиной, глядя в глаза друг другу с грустью и пониманием. Каждый из нас попрощался с ней и пожелал ей всего наилучшего в новом путешествии сознания. Когда дверь за Робин закрылась, многие плакали от тоски по той, которую больше не увидят.

В пять часов утра на следующий день Робин проснулась и сказала: «О черт!», и мы провели целый день за разговорами о том, что держит ее здесь, о ее желании «умереть сознательно» и о неконтролируемости потока событий. В эту ночь каждый из нас приходил в ее комнату и прощался с ней в последний раз, так как нам всем казалось, что она доживает свои последние часы на земле. Вечером мы читали ей Библию, а она с умиротворением слушала. Было решено, что я буду ночевать в ее комнате в спальном мешке, чтобы быть рядом с ней в последние мгновения перед смертью.

В четыре часа утра мы оба проснулись, глядя друг другу в глаза, и начали смеяться от того, что природа лучше нас умеет отсчитывать время. Так продолжалось много дней. В первые несколько дней утром мы первым делом возвращались на уровень «ноль», отпуская все предрассудки, открываясь процессу, каким он был. К четвертому дню наше общение на заре продолжалось только около получаса. Мы перешли на общение с помощью тишины, а не с помощью слов. Наша работа вечером, приблизительно за час до отхода ко сну, состояла в том, чтобы открываться образу Иисуса, который проявлялся в ее сердце все ярче каждый день.

Постепенно день за днем ее идеи о том, кто она как «сознательная личность», ее идеи об открытии смерти, о том, что такое смерть, начали растворяться. Ей не дано было даже быть той, кто умирает сознательно. Она становилась все слабее и слабее, она больше не принимала пищи, широко открывалась смерти, но все же не могла умереть. Иногда она была немного в замешательстве, но чаще излучала любовь.

Все поселились в доме Робин, чтобы быть с ней во время ее смерти. Через неделю после начала процесса, она проснулась утром и своим тоненьким, как у птички, голоском сказала: «Сегодня ночью мне казалось, что я должна покинуть тело. Иисус стоял справа от меня, и я спросила у него, возьмет ли он меня, но он сказал „Нет“, потому что еще не пришло время. Все это дается мне, чтобы я научилась доверять и терпеть. И вот я по-прежнему здесь».

По мере того как шли дни, она должна была отказаться даже от понимания того, как все есть. Она должна была отказаться от своего знания и просто присутствовала. Через несколько дней, когда мы проснулись, я спросил ее: «Что происходит?», – и она с необыкновенной ясностью ответила: «Я не знаю». Однако это «Я не знаю» таило в себе такое глубокое удовлетворение, какого я не слышал в ее словах раньше. Наконец-то она не знала, и с ее стороны было очень хорошо не предугадывать течение процесса, а просто отдаваться ему. Это позволяло ей присутствовать еще в большей мере. Она отпускала каждый день, каким он был. Она просто доверяла мгновению, ничего не ожидая от него. Она перестала задаваться вопросом о том, когда все случится. В ней осталась только капитуляция перед Богом, только мягкость и открытость всему, что могло случиться. Все, что мы воображаем, теряется в умирании: личность, наше чувство истории, наши цели, представления и модели уходят, и только сознание остается. С каждым днем она становилась все более прозрачной. Доверие и терпение.

В течение первых дней по вечерам в окружении своей семьи она готовилась к смерти. Но по мере того как проходили недели, у нее больше не было никакого сознательного приготовления, а только ироническое удивление по поводу того, как все происходит. Иногда со стороны казалось, что она рождается, а не умирает.

Здесь я сделаю небольшое отступление и скажу, что во всех таких историях о «сознательном умирании», каким бы идеальным оно ни было, иногда наступает время, когда старый ум дает о себе знать. Даже у больных, которые достигли значительной ясности, часто бывают мгновения замешательства. Бывают ситуации, когда ум замыкается на каких-то страхах или желаниях. Однако прощение себя и светлая грусть по поводу неконтролируемости событий позволяют вскоре справиться с уплотнением ума и снова вернуть чувство пространственности.

Когда мы собрались две недели назад все вместе для того, чтобы проводить Робин, никто из нас не рассчитывал на то, что это будет так долго. Когда я приехал к ней за день до предполагаемой кончины, я рассчитывал вернуться домой через день или два. Однако теперь прошло уже двенадцать дней, и меня уже давно ждали на медитационном семинаре, на котором я должен был проводить занятия. Было очевидно, что мы с ней сделали необходимую работу. Она медленно таяла, выходя за пределы себя, и та небольшая помощь, которая ей могла понадобиться, могла быть оказана по телефону. Прежде чем я сел в машину и направился на семинар, который находился на расстоянии в пятьсот миль от ее дома, мы решили, что я каждый день буду делать «контрольные звонки» и помогать ей, если это будет необходимо. Когда я прощался с ней, зная, что, скорее всего, больше не увижу ее в этой форме, я обратил внимание на то, как она моргала и как она отпускала мою руку, и понял, что у нее осталось очень мало привязанности и сопротивления. По прибытии на семинар я позвонил ей и узнал, что у Робин все хорошо и процесс продолжается своим чередом. Каждый день я звонил ей с семинара и чувствовал, как мало ей теперь нужно от окружающих.

Когда у нее возникало какое-то замешательство, мы обсуждали его и вместе смеялись над тем, как сильно ум привязывается к старому. Каждый раз она снова возвращалась к доверию и терпимости. Я наблюдал, с какой легкостью она каждый раз возвращала себе равновесие. Однажды, пробыв на семинаре уже неделю, я позвонил и обнаружил, что Робин сильно взволнована. «Возможно, я теряю равновесие. Я не знаю, что со мной происходит, мой ум мечется как не в себе...» Я спросил у нее, что изменилось в ее окружении, и она сказала, что ничего, только вот она больше не могла глотать микстуру Бромптона, которую она использовала в течение нескольких месяцев, чтобы справиться с болью, и поэтому доктор прописал ей морфиновые свечи. Задумавшись на мгновение, я улыбнулся. «Робин, что удивительного в том, что после того, как ты принимала пять раз в день лекарство с кокаином, ты чувствуешь привязанность к этому старому другу». «Вот оно что, – сказала она, и мы вместе засмеялись. – Я полагаю, что мне придется расстаться и с этим другом. Еще одна возможность отпустить привязанность».

Через несколько дней в пять часов утра, медитируя с первой группой, я начал чувствовать боль у себя в груди. Наблюдая, как это ощущение усиливается и углубляется, через несколько минут я подумал, что переживаю галлюцинацию умирающего. Не удивительно, думал я, принимая во внимание, со сколькими людьми я был, когда они умирали. Я не знал, откуда ко мне приходит это ощущение, но все, что я мог сделать, – это оставаться открытым, чтобы увидеть, что принесет с собой следующее мгновение. Мне казалось, что давление вытесняет что-то из моих легких. Мне приходилось сосредоточиваться на каждом дыхании. Создавалось впечатление, что я должен был сознательно втягивать в себя кислород, чтобы не потерять сознание. Поскольку дышать мне становилось все труднее, а боль распространилась по всей груди, я чувствовал тенденцию тела сжиматься после каждого вдоха, но до тех пор, пока я оставался открытым, у меня было пространство для переживания.

Так я пребывал с происходящим, не называя его и даже не пытаясь понять его, а просто стараясь оставаться открытым к нему. И вот через десять минут я услышал голос Робин: «Мы были так близки, мы так много дали друг другу, и хотя мне нечем отблагодарить тебя, я знаю, что ты хочешь знать, как чувствует себя умирающий, и поэтому я делю с тобой свою смерть». «Что же, это очень интересная мысль, – думал я про себя, – какой бы она ни была, истинной или ложной, это всего лишь мысль». Я настраивался на то, чтобы «не знать», но все же чувствовал, что переживаю процесс умирания, каковы бы ни были причины этого. С каждой минутой мне было все труднее дышать, и я чувствовал, как все тело переполняется чувством опасности. Загорелся красный свет. Очевидно, происходило что-то такое, что тело рассматривало как угрозу. Когда я наблюдал попытки тела привязаться, во мне появлялся страх. Было похоже на то, что тело непроизвольно пытается ограничить огонь внутри, пытается не выпустить его наружу, но огонь прожигает себе путь.

Я пытался просто дышать, не думать больше ни о чем, потому что чувствовал, что если я отвлекусь, то сразу же потеряю сознание. В теле была только боль и тихий свист воздуха, который с большими усилиями входил в легкие и выходил из них. Где-то через двадцать пять минут я стал чувствовать такое сильное давление в легких, что казалось, что что-то выталкивает меня наружу, однако я не мог справиться с этим. Я чувствовал, что просто должен предоставить этому ощущению пространство, что любые попытки контролировать его заставят меня взорваться. Я чувствовал себя, как тюбик с зубной пастой, который начали сдавливать, не открутив колпачок. Но внезапно ум сказал: «Оставаться внутри? Зачем?» – и ответа не последовало.

Внезапно на меня снизошел великий покой. Мои ценности сильно изменились: покинуть тело мне показалось совершенно уместным, и не было никаких оснований сопротивляться или привязываться. Я чувствовал себя так, будто вспомнил то, что забыл, когда родился. После этого давление в груди показалось мне совершенно естественным. Я понял, что оно делает именно то, что должно было делать: выталкивает меня из тела. Прекрасно! Смерть теперь уже не была угрозой. Фактически, она стала еще одним бессмысленным пузырьком в потоке изменений и несла в себе чувство радостного ожидания. Казалось, она говорит мне: «Зачем оставаться в теле? Как ты мог быть настолько глупым, чтобы держаться за него? Все пребывает в совершенстве!» Меня переполнило понимание того, что все таково, каким оно должно быть. В свете этого понимания я перестал относится к боли и давлению как к врагам, а увидел в них друзей. Это было очень приятно. Это не противоречило моим намерениям, а вполне соответствовало им. Приоритеты изменились: «Пусть это случится, продолжай, продолжай, пусть все будет так, как оно должно быть!» Боль по-прежнему присутствовала, но раскрытие было грандиозным. Я не цеплялся больше за жизнь. Моя жизнь простиралась за пределы тела. «О, это так и должно быть; все случается идеально!» И снова я услышал в своем сердце голос Робин, которая сказала: «А теперь пришло время перестать быть Робин и стать умирающим Христом», – и тогда переживание стало не похоже даже на отождествление с тем, кто умирает, со мной или с ней; это был просто совершенно развивающийся процесс. Теперь я чувствовал себя не телом, а кармическим узлом, процессом в его следующей совершенной стадии, сознанием, выходящим из сосуда, смертью, которая есть лишь еще одна часть жизни. Тишина.

Когда звон колокольчика возвестил о конце медитации, ум спросил: «Что это было? Может, интересная галлюцинация, а может... кто его знает». Я поднялся, но боль в груди все еще чувствовалась. Придя завтракать, я еще не успел притронуться к пище, как меня позвали к телефону. Звонил брат Робин. Она только что умерла.

Этот случай дал мне понимание важности того, чем мы занимаемся. Я понял, почему люди, которые умирали очень тяжело, в последние мгновения переживали серьезные изменения, преодолевая кажущееся раскрытие за пределы всех незаконченных дел, опасений и привязанностей, которое было у них вплоть до этого времени. Для некоторых из них это «понимание» приходило за несколько дней и даже недель до смерти. Другим, казалось, оно открылось только за мгновение до смерти. Я всегда удивлялся фотографиям умерших в Освенциме, потому что у них на лице не было страданий. Это был феномен, который раньше я не мог понять, но теперь он показался мне очевидным: в какое-то время – возможно, за мгновение до того, как жизнь покидает тело, – ими постигается совершенство происходящего. Фактически, это переживание может быть очень распространенным. Возможно, даже те, кто был очень сильно привязан, в момент смерти встречаются с совершенством и бесстрашием.

Робин пришлось отказаться от всего. Она стала просто открытым пространством. Ее смерть не была больше чем-то прибавленным к личной истории. Фактически, смерть оказалась для нее слиянием с той ее частью, которая была открытым сердцем Иисуса.

Отказавшись от всех своих идей о смерти – даже о «сознательной смерти», – она отошла в сияющую истину.

Когда мы знакомимся с великим разнообразием духовной литературы, с биографиями святых, с традицией сочинять стихотворения перед смертью, с рассказами о том, что многие мастера дзэн умирали с юмором и легкостью, мы снова и снова видим примеры сознательного умирания людей, которые чтят свое тело, но расстаются с ним безо всякого сожаления. Такие люди заканчивают свои дела в каждое мгновение. Они проживают свою жизнь, как выразился Судзуки роси, «не оставляя следа».

Именно эта жизнь без следа, это постоянное умирание для всего происходящего, позволяет нам каждый вечер отходить ко сну с той бесстрастностью и полнотой, которую Дает осознание, что делать больше нечего и ничто не осталось недоделанным. Возможно, нечто подобное имел в виду Судзуки роси, когда он сказал: «Даже если солнце взошло на западе, у бодхисаттвы, мудрого существа, которое служит нам всем, есть только один путь».

Великий японский поэт Басе писал: «С древних времен существует обычай оставлять после себя стихотворение смерти, и, возможно, я тоже должен написать такое стихотворение. Но каждое мгновение жизни является последним, каждое стихотворение – стихотворением смерти! Зачем, в таком случае, мне писать еще одно? В этот мой последний час у меня нет стихотворения». Когда мастер Такуан умирал, его ученики попросили его написать стихотворение смерти, но он отказался. Они настаивали, и тогда он написал один иероглиф «сон» и отошел.

Когда мы слышим подобные истории, мы боимся, что такое глубокое осознание, такая открытость в процессе смерти недоступны нам. Однако я не раз убеждался, что это не так. Смерть часто позволяет нам проявить лучшее, что в нас есть. Для многих жизнь, прожитая в стремлении к истине, оказывается не напрасной.

Однажды мне позвонила женщина, которая спросила: «Правда, что вы помогаете людям умирать сознательно?»

Через несколько дней Пам приехала, чтобы встретиться с нами. По ее словам, она чувствовала, что пришло время уходить глубже, поскольку ее меланома быстро прогрессировала. Она работала с болезнью уже несколько лет, но теперь, казалось, ей стало хуже. Она сказала, что занималась медитацией самостоятельно, но поскольку теперь ей казалось, что она умирает, она хотела работать с нами. Она сказала, что желает использовать смерть как средство для достижения спокойствия, которого ей недоставало. Казалось, она могла найти свой путь, занимаясь раскрытием сердца, и поэтому мы порекомендовали ей Иисусову молитву: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя».

Постепенно в молитве ее сердце начало смягчаться. Через несколько дней она легла в больницу на небольшую операцию мочевого пузыря, в ходе которой ей должны были удалить опухоль, причинявшую немало хлопот. Раньше она подвергалась такой же операции, но тогда она чувствовала себя в больнице очень неуютно. Теперь же ее сердце было таким полным, что она воспринимала все очень легко и сказала, что больница напоминает ей храм. Переживания в теле напоминали ей о том, что нужно присутствовать. Но мысли об опасности, то и дело возникавшие в уме, прерывали ее медитацию.

– Ум продолжает вмешиваться в мое сердце, – сказала она.

– Неужели у вас внутри живут эти двое? В чем различие между ними? – спросил я.

– Двое существуют только тогда, когда я отождествляюсь со страхом в уме, – ответила она.

Она продолжала работать, и постепенно ее ум успокоился. В конце концов он стал полностью послушен сердцу. «Ничто не отделено от Бога, кроме того, что мы считаем отделенным», – сказала Пам.

В течение месяцев мы работали над процессом нашего развития, и она иногда чувствовала, как в ее немощной груди бьется священное сердце Иисуса. Рассказывая своим четверым детям о процессе, через который она проходит, она продолжала следовать указаниям доктора, не заботясь, как раньше, о том, чтобы лечение было «эффективным». Она сказала, что оно было эффективным в той мере, в которой она уделяла внимание происходящим изменениям и замечала, как ум цепляется за возможность исцеления тела. Иногда, когда она чувствовала себя лучше, она говорила, что ее ум автоматически порождает сценарии ее исцеления, которое, как ей казалось, вот-вот должно было случиться по милости Христа.

Но она поддерживала свою открытость, свое «Я не знаю», и позволяла таким мыслям свободно парить в теплоте и терпимости сердца. Она просто продолжала открываться единству, которое включало в себя жизнь и смерть. Когда у нее возникал страх, она встречала его со смирением и готовностью, дававшими простор для дальнейшего роста. В ней практически не осталось сопротивления.

Через несколько месяцев после нашей первой встречи, Пам посетила наш пятисуточный семинар, который мы проводили в Санта-Круз, Калифорния, в восьмидесяти милях от ее дома. Через полтора дня жизни на семинаре она начала ощущать сильную головную боль. Она постепенно теряла дар речи. Однажды, по ее словам, она проснулась и, начав говорить, обнаружила, что ее слова подобны «смеси букв, брошенных в воздух». «Как это здорово! – сказала она впоследствии. – Я долго была юристом, „глашатаем правды“, как они выражались, а теперь мои слова вообще не имеют смысла. А разговоры о милости Христа! Как хорошо, что я больше не могу об этом говорить. Слова мне больше не понадобятся», – и она от души рассмеялась.

Когда боль в голове начала усиливаться, она легла у себя в комнате и, казалось, вошла в легкую кому. Вокруг нее собрались несколько друзей, но никто не мог ей помочь. Лежа на кровати, она корчилась и стонала, и даже болеутоляющее средство, которое ей дали, не помогало. Ей было очень плохо, во рту пересохло, капли пота высыпали на лбу, все тело сотрясалось от невыносимой боли.

Сидя рядом с ее кроватью, я почувствовал, что молюсь о том, чтобы она была освобождена от этих адских болей, от которых, казалось, сжимается все ее тело. Однако боль продолжалась, и все в комнате должны были отдаться ее интенсивности. Вскоре я вернулся, чтобы проводить занятия в группе вечером, но скоро меня вызвали и сказали: «Пам, кажется, очень плохо. Возможно, она умирает. Вам лучше быть с ней». Когда я вошел в комнату, я почувствовал то, чего не замечал раньше. Я стал на колени возле ее кровати и неожиданно для себя произнес: «Пам, здесь Христос». Внезапно выражение ее лица изменилось, и тяжесть, казалось, покинула ее. Она вошла в то, что можно было назвать чистым экстазом, который в течение нескольких следующих часов был таким сильным, что никто не мог находиться рядом с ней, не чувствуя при этом прилива радости. Казалось, все ее тело излучало сострадание и трансцендентную любовь. Люди выходили из комнаты со словами: «Мне неловко признаться, как высоко я заходил, находясь рядом с ней. Я должен грустить, потому что хорошо знаю, чем это кончится, но почему-то я чувствую себя восхитительно».

Через несколько часов Пам снова ушла в кому, но по-прежнему была исполнена радости и спокойствия. Пришел врач и собирался дать ей еще обезболивающего, но она выглядела настолько целостной в своем безмолвии, что он решил не возмущать ее равновесия. Это напомнило мне о враче, который год назад пришел к одной больной, с которой мы тогда работали. Ей как раз удалось смягчить сопротивление и открыться страданию. «Я пришел, чтобы помочь ей, – сказал он, – но теперь понимаю, что должен учиться у нее».

Одна знакомая Пам, боясь, что она умирает, позвонила ее родственникам и попросила, чтобы ее забрали домой. Через несколько часов ее бывший муж вошел в комнату, ожидая всего, чего угодно, от людей, которых называл «смертниками». Его бывшую жену окружали несколько человек, лица которых лучились энергией, и каждый входящий в комнату сразу чувствовал это. Он сел рядом с ней, не в состоянии сказать и слова, и думал, должно быть, только о том, чтобы поскорее забрать ее из этого странного окружения. Но в комнате был такой покой, такая тишина! Не было никаких проблем, ничто не имело значения. Она просто умирала. Через час мы шли с ним по улице, и он говорил: «Знаете ли, прошло пять лет с тех пор, как я отошел от пути. Я потерял Бога. Но после того, что я увидел здесь, я, кажется, начинаю понимать, что это все значит».

Вскоре после этого прибыли ее дети и сели возле кровати так же, как и все остальные. Это было частью бесценного процесса, в котором всем нам довелось участвовать. Тринадцатилетним близнецам было намного тяжелее принять его, чем старшим дочерям. Близнецы с самого начала не могли примириться с болезнью матери, но теперь это стало возможным. Никто в комнате не навязывал себе страдание, и никто не отталкивал его. Грусть была уместной, смущение тоже. Они могли делать все, что хотели. Им не нужно было притворяться святыми. Им не нужно было быть такими, как все. И вскоре они тоже стали частью этой мандалы любви и принятия, образовавшейся вокруг Пам, которая спокойно лежала на кровати.

Ее семья решила, что это лучшее место для нее и для них то же. Им отвели комнату, где они могли разместиться на несколько дней, чтобы проводить Пам, которая вот-вот должна была отправиться в новое путешествие сознания.

Прошло еще два дня, в течение которых Пам находилась в состоянии, напоминающем кому. Ее комната была заполнена тихой радостью и чувством совершенства вещей. Но семинар должен был закончиться через несколько дней, и было непонятно, умрет ли она к тому времени или нет. Поэтому вечером, когда все отправились ужинать, я сел возле нее и сказал: «Сегодня четверг, сейчас вечер, мой друг. Семинар заканчивается завтра. Мне кажется, что если ты собираешься умереть, то сегодня самое время сделать это, потому что завтра бродячий цирк уедет из города». Вскоре после этого она вышла из комы и начала говорить. Она сказала, что чувствует себя хорошо, «действительно довольно легко», и что боли нет совсем. Склоняясь над ней как специалист, я подумал о том, что, возможно, у нее остались незаконченные дела, и спросил:

– Есть ли что-нибудь, что бы ты хотела сделать перед смертью?

– Да, – ответила она, смеясь, – прожить еще десять лет.

На следующий день она поехала домой вместе со своими родными.

Через несколько дней я пришел к ней домой. Входя в ее комнату, я почувствовал вокруг нее великое пространство. Мои мысли казались в нем прыгающими шариками. Какой неуклюжей была каждая из них в этой тишине! Мой ум был таким тяжелым по сравнению с этим мягким пространством, потому что в своем уме она не была поймана. Было только пространство. И я вспомнил друга, который рассказывал мне о своем посещении семинара, возглавляемого мастером дзэн. Входя к мастеру для очередного интервью, моему другу каждый раз казалось, что мастер знает, о чем он думает. Однажды он пришел к мастеру и пожаловался:

– Когда я вхожу сюда, мне кажется, что вы знаете, о чем я думаю.

Роси посмотрел на него с улыбкой.

– Что ж, я не думаю ни о чем, а значит, это явно что-то с тобой, – ответил он.

Пам тоже не была привязана ни к чему. Казалось, что она уже не «кто-то». У нее в комнате присутствовало чувство единства. Она, казалось, не имеет границ.

Она мягко посмотрела на меня и сказала с недоумением:

– Знаешь, несколько дней назад, когда я вышла из комы, на моей кровати сидел Махараджи и все смеялся, смеялся, смеялся.

Я был немного удивлен ее спонтанной связи с Махараджи, поскольку в течение нескольких месяцев ее точкой соприкосновения с реальностью был Иисус. Никто ни разу не призывал ее думать о Махараджи. Казалось, это что-то возникшее само по себе. Поэтому я спросил ее:

– А как насчет твоей связи с Иисусом?

– Здесь нет ничего удивительного, – сказала она. – Иисус имеет дело со страданием, но я больше не страдаю. В то же время Махараджи для меня олицетворяет чистую радость.

В следующие недели она два раза снова уходила в трехдневные состояния, напоминающие кому. Она называла их «каникулами» и говорила, что не может адекватно описать, что при этом происходит с ней. Тем не менее, по ее словам, «каникулы», напоминали пребывание в мире хоралов греческой православной церкви, которые одна знакомая давала ей послушать в записи на магнитофоне.

– Из всего, что я знаю, для описания этих пространств лучше всего подходит полнозвучное церковное пение, – сказала она.

Каждый раз, когда она выходила из комы, у нее начинались боли, но через некоторое время снова наступало облегчение, и не было проблем вообще. После каждого цикла, начинавшегося комой и заканчивавшегося облегчением, она становилась все яснее и прозрачней. Это не значит, что у нее не было трудных мгновений. Иногда она чувствовала себя потерянной. Иногда ей очень не хотелось умирать, видя рядом своих детей. В ее комнате изредка разыгрывались мелодрамы. Но она все больше становилась просто пространством. Единственное, что она читала, был трактат Третьего патриарха дзэн.

Тара, которая так много заботилась о Пам в предыдущие месяцы, позже рассказывала мне: «Однажды во время одного из ее обычных комообразных состояний я заметила, что глаза Пам широко открыты и она как бы смотрит вдаль. Она повторяла шепотом: „Солнце, солнце, конец, конец“, – и слезы потекли у нее из глаз... Даже когда она начала страдать недержанием, мне было приятно делать для нее самую неприятную работу. Мне никогда не приходило в голову жаловаться. Я думала только о том, как нам очистить себя настолько, чтобы ее невинность коснулась наших сердец».

Рождественским утром Пам помогли спуститься в столовую, чтобы она побыла со своей семьей в последний раз. Когда она вернулась наверх, было ясно, что она начинает покидать тело. При этом самое интересное было то, что, как заметили окружающие, у нее уже не было личности. Шло время, и она раскрывалась все больше и больше, уподобляясь пространству. Она была подобной процессу, происходящему в осознании, которое неделимо. Кто-то сказал о ней: «Она больше не существительное, она глагол».

Через день или два в окружении друзей она родила сама себя. Она была подобна пространству, растворяющемуся в пространстве. Не было ни малейшего ощущения подталкивания или оттягивания. Казалось, она сама в недоумении наблюдает весь этот процесс. Тара позже рассказывала: «Комната, казалось, была заполнена любовью и безмятежностью. Каждый молчаливо переживал безмятежность. Пам спокойно перестала дышать и выскользнула из тела. Слеза прокатилась по ее щеке, и она ушла». Это было покиданием временной формы, переходом.

Когда Тадзи роси, современный мастер дзэн, был при смерти, его главные ученики собрались возле его кровати. Один из них, зная, что роси любит одну разновидность пирожных, полдня искал их в кондитерских Токио и вот теперь преподнес их Тадзи роси. С едва заметной улыбкой умирающий роси взял кусочек пирожного и начал медленно его жевать. Его постепенно охватила слабость, и тогда ученики подошли к нему и спросили, есть ли у него, что сказать им перед смертью.

– Да, – ответил роси. Ученики затаили дыхание, чтобы не пропустить ни одного слова.

– Дорогие мои, это пирожное было очень вкусным, – сказал он и скончался.

Когда такие существа умирают, они расширяются за пределы себя. Они просто уходят, оставив после себя горстку праха.

* * *

КТО УМИРАЕТ?

Мы все помешались в тюрьме -
Слишком долго живем мы в теле.

И в день своей смерти
Махараджи прошептал:
«Сегодня меня навсегда выпускают
Из центральной тюрьмы на
Свободу».

Но мы не живем в теле,
А тело живет в нас;
В своей жизни оно зависит от нас
(А не мы от него).

Иисус сказал:
«Аз есмь свет».
Все мы.
Вечносияющий.

Свт. Феофан Затворник

Едва бо за праведника кто умрет: за благаго бо негли кто и дерзнет умрети

Сколь великая бездна человеколюбия явлена тем, что Христос умер за нас, грешных и нечестивых, это объясняет Апостол тем, что бывает между нами. Между нами, говорит, бывает так, что и за праведника едва ли кто захочет умереть, а Христос умер за грешников. Дивись любви Божией! Слова: за благаго бо и прочее - представляют будто оговорку: я говорю: за праведника; ибо за благого, может быть, и решится кто умереть. За благого, то есть благодетеля своего. Я не утверждаю, что из людей никто уже за другого не умирает; бывает и между ними, что иной порывается умереть, например за своего благодетеля. Словом: негли , - может быть, показывает, что и это бывает редко. Праведный привлекает уважение, благой или благодетель вызывает признательность, готовую на соответственные жертвы. Меньше воздается праведному, потому что хотя он и вызывает уважение, но остается чужд нам, стоит вне нас, вдали. А благодетель в живой состоит с нами связи. Сердце за него стоит и носит готовность сделать все для него. При всем том умереть за него согласится разве кто-кто, а за праведника едва ли и кто. - Суди теперь, коль велика любовь к нам Божия, когда Христос умер за нас, не праведников, а грешников, - не благих, а врагов?

Толкование послания апостола Павла к Римлянам.

Прп. Ефрем Сирин

Блаж. Феофилакт Болгарский

Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть

Ориген

Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть

Если бы Христос не происходил из той же сущности (т.е из сущности Отца) и не был Сыном Того Отца, о Котором сказано: «Никто не благ, как только один Бог Отец» (Мф. 19:17; Мк. 10:18; Лк. 18:19), то Он не мог бы явить такой благости по отношению к нам. Потому - поскольку по этому признаку великой благости Он узнается как благой - за этого Благого люди и дерзают умереть. Ибо когда человек познает благость Христа по отношению к себе, так что любовь Его изливается в сердце верующего (см. Рим. 5:5), то он возжелает не только принять смерть за этого Благого, но и принять смерть с дерзновением.

Мы видим, как это часто исполняется в действительности и на деле, когда те, в чьих сердцах обильно разлита любовь Христа, даже добровольно и со всяким дерзновением предают самих себя гонителям и исповедуют имя Христа во всеуслышание миру перед ангелами и людьми, так что решаются не только перенести бедствия за Его имя, но и пойти ради этого Благого на смерть, которую за праведника вряд ли кто решит претерпеть. Ибо любовь к этой жизни в нас такова, что, даже если и найдется справедливая причина, чтобы нам умереть, едва ли кто-либо с терпением примет смерть…

Итак, только та смерть действительно за Бога, которая принимается со всем дерзновением, поскольку любая другая смерть едва ли переносится с той же стойкостью, даже если она справедлива и проистекает из закона человеческого состояния.

Комментарии на Послание к Римлянам.

Амвросиаст

Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть

Христос умер за нечестивых . Если едва ли кто умрет за праведника , то как может быть, чтобы кто-либо принял смерть за нечестивого? И если за благодетеля, может быть, кто и решится умереть … то как может быть, чтобы кто-либо решился умереть за множество нечестивых? Ведь если кто решится умереть за праведного и доброго человека, то это возможно или из какой-нибудь жалости, или под впечатлением его добрых дел. В случае же с нечестивыми, нет не только причины для того, чтобы умереть за них, но даже и повода пролить за них слезы.